How Los Angeles Covered Up the Massacre of 17 Chinese

http://www.laweekly.com/authors/john-johnson-jr./

Главное покровительство, предоставленное полицией, заключалось в возврате сбежавших китайских проституток. Женщины того времени были немного больше чем рабы компаний, все же всякий раз, когда проститутка пробовала избежать ее ужасного заключения, ее владелец отправлялся в суд и обвинял ее в воровстве. Зная, что она на этом хорошо заработает, полиция переходила к действию, отслеживая женщину до Санта Барбары, Сан-Диего или в другом месте и возвращала ее мучителям. В то время как полиция вовлекалась в эти поручения, город оставался без надзора.

Эта система вознаграждений неизбежно вела к открытому единению полицейских с той или другой китайской компанией.

Вероятность того, что Билдеррэйн был подкуплен Хингом, очевидна в его комментариях после бунта. Офицер настаивал на том, что он видел как Юен стрелял во владельца бара Роберта Томпсона – замечательное откровение при всем при том, что Билдеррэйн лежал раненным на улице, когда Томпсон был застрелен кем - то в темном интерьере здания.

Хорас Белл, адвокат и ранний летописец Лос-Анджелеса, писал годы спустя, что он убежден, что Билдеррэйн и Томпсон пришли к магазину Юена только с одной целью - украсть его золото.

Заметки Белла были отклонены историками, потому что он примешивал много воды в его рассказы о раннем Лос-Анджелесе, но в нашем случае есть множество независимых свидетельств о двуличности Билдеррэйна.

В дни после резни, Хинг и Юен, оба оставшиеся в живых, дали их версии событий для газеты Los Angeles Daily Star, обвиняя друг друга в случившемся. Но Юен обеспечил ключевую часть свидетельства, заявив, что его люди открыли огонь в Билдеррэйна потому, что он олицетворял компанию Хинга, его врага.

Дальнейшее свидетельство китайской стороны появилось позже, когда вдова доктора Гина Тонга предъявила иск Хингу, обвиняя его в подстрекательстве к насилию.

Ко времени когда Юен подал иск против города Лос-Анджелес, чтобы вернуть потерянное золото, Билдеррэйн менял свои свидетельства на 180 градусов, утверждая, что он никогда не видел лидера банды в ночь резни.

Однако бунт начался, Один из самых больших оставшихся без ответа вопросов - то, что этому позволяли продолжаться. Обзор новостей в дни после резни показал, что власти были странно и преступно не вовлечены.

Главный полицейский, маршал Фрэнсис Бейкр был плохо знаком с работой полиции. Бейкр свидетельствовал, что он достиг места происшествия, когда Томпсон был застрелен. Он заметил моментальное сборище мужчин, окруживших здание Coronel.

Его целью, как он сказал, было спасение вовлеченных в стрельбу. Но само собой разумеется, что вербовать охрану из людей толпы, которые часто посещали, Переулок, было сомнительным решением.

Действие Бейкера было еще более странным. При стрельбе позади него он пошел домой спать, оставляя толпу.

Полиция сделала немного, как свидетельствуют два опытных офицера, Эмиль Харрис и Джорж Гард. Оба доказали их храбрость в течение войны с мексиканскими бандитами. Харрис пленил удирающего Тибурсио Васкеса и газета Star сказала, что он и Гард будут сражаться не на жизнь, а на смерть.

Но этой ночью эти храбрые офицеры слонялись около стогов сена на пересечении улиц Лос-Анджелес и Аркадии, в полублоке от места происшествия. Харрис, правда, укрыл одного убегающего китайца, но когда он был окружен и жертва была выхвачена у него толпой, Харрис просто вернулся на свой пост и познее он сказал, что не сознавал, что эти люди вешали любого китайца.
Харрис и Гард сказали, что они в конечном счете прибыли к магазину Юена, где простояли на страже в течение большой части ночи. Это было потраченным впустую усилием, потому что толпа уже грабила Юена и магазин.

Так как они бессменно стояли в этой бессмысленной вахте, они скорее всего ожидали за это награды. Они оба соединялись с Юеном, что понятно – за день до бунта одна газета сообщила, что они получили от него хорошие подарки.

Историки утверждают, что никто не ожидал плохого, потому что обученная полиция противостояла вооруженной толпе сотен. Но более вероятно, однако, что полиция, смертельно компрометированная тайными связями с китайскими компаниями и приученная разрешать линчевателям делать свои дела, просто стояла в стороне и позволяла толпе делать что угодно.

Толпа делала ее мерзкую работу, собирая толпу наблюдателей. Согласно более поздним показаниям, некоторые из ведущих граждан города были замечены подбадривающими убийцы.

Среди них был Н.М.Митчел, репортер газеты Star. Будущий политический лидер Демократической партии, Митчелл служил один срок как шериф перед своим бракосочетанием в богатое семейство Гласселл, становясь фермером и сборщиком западной старины. Один член толпы слышал вопли Митчелла: " Вешайте же его".

Харрис Нюмарк, один из наиболее уважаемых членов делового сообщества, написал годы спустя, что он услышал выстрел в момент, когда он закончил работу той ночью. Выйдя на улицу Лос-Анджелес, он узнал, что Томпсон убит.

Нюмарк сказал, что он пошел домой ужинать, не ожидая дальнейшей неприятности.

Заявление лживо. Ко времени, когда толпа узнала, что Томпсон умер, уже пролилась кровь. Вахтенному не требовалось большого воображения, чтобы предвидеть последующее.

Настроение города сводилось к тому, чтобы преподнести урок китайцам. Уцелевший в этой резне сказал, согласно сводке новостей того времени: "Когда мужлан теряет рассдок, он обвиняет дурака. Он считает, что хороший китаец – мертвый китаец; живой китаец – плохой китаец».

Резню наконец закончил шериф Джеймс Бернс, красочная городская фигура, известная сдеди игроков и шлюх как «Папа». Если бы он отобрал 25 добровольцев от толпы зрителей, он мог бы остановить толпу. Он был поднят на плечах толпы и унесен в переулок, а убийцы исчезли в ночи.

К 23:00 часам бары были переполнены, поскольку толпа утолила ее жажду. Дж. Х. Уилдон, мужчина с кровью на руках и рубашке, хвастаются: "Теперь я удовлетворен. Я убил трех китайцев".

После резни, выражая ужас и отвращения шел проливной дождь, свалившийся на город со всего света.

Это было бедствие для города, который отчаянно пытался проложить рельсовую дорогу, которая, как ожидалась (и что действительно произошло), должна была привлечь тысячи анжеленос в Южную Калифорнию, чтобы вытеснить то, что оставалось от испанского культурного наследия в Калифорнии.

Отцы города полагали, что ничто не должно препятствовать пассажирам приехать сюда. Так что они имели очень серьезное основание, чтобы преуменьшить резню как непосредственная вспышка гнева против ненавидевшего меньшинства.

Они старались забыть инцидент настолько быстро, насколько возможно - город официально сбросил со счетов линчующих и линчевание в прошлое. Действительно, никто из линчующих не преследовался по суду.

Фактически, после линчевания француза Лакэнэйса в предыдущем году, большое жюри было не в состоянии предъявить обвинение какому-либо конкретному лицу, но и линчующие мужчины также смело издали упрек властям посредством одной из самых высокомерных передовых статей когда-либо прошедших в американской газете.

«Стоит надеяться, говорила колонка в газете Star, что ''намек'', данный людьми вчера будет достаточно мощным, чтобы заставить слабую ''руку закона'' вернуться к прежней силе и отдавать ее людям, у которых вся власть законных доходов".

Сначала казалось, что убийцы китайцев извлекут выгоду из подобного гражданского желания. Однако один свидетель за другим, включая полицию, были не способны опознать кого-либо из членов толпы.

Медленно, однако, к некоторым гражданам возвращалось воспоминание. Называли различных торговцев, владельца фермы, производителя шелка, мясника, кузнеца, плотника и владельца салона.

Бывший полицейский Силис, который предупредил Томпсона до того, как тот был застрелен, и констебль по имени Ричард Керрен были указаны пальцем как мужчины, которые стреляли в китайцев. Член городского совета Джордж Фол были замечены в нападении на Хинга с деревянной доской.

Большое жюри наконец вынесло обвинительные акты, обвиняющие две дюжины мужчин в убийстве. Но ни один видный человек в список не папал, ни Митчелл, ни Харрис или Гард. При ожидании суда, двое из обвиняемых, Луи "Жирный" Менделл и Л.Ф. "Кучерявый" Креншов были навещены в тюрьме Харрисома и Гардом.

Необъясним и тот факт, как нищая толпа сумела нанять одного из самых выдающихся и успешных адвокатов, чтобы защитить их. Эдварж Дж.К. Левин обладал легендарным ораторским талантом и был вне финансовой досягаемости ответчиков. Его способность завоевать слушателей была такой, что администрация Линкольна заключила его в тюрьму на несколько месяцев в течение Гражданской Войны для того, чтобы проводить свою агитацию среди сепаратистов на Западе.

Судебный надзор осуществлял окружной прокурор Кеймрон Эрскин Том, внук шотландского воина и сын капитана Войны 1812, который был на дружественной ноге с Томасом Джефферсоном.

Конечно Том имел достаточно храбрости противостоять любым силам в городе, которые извиняли мятежников.

Но сработали, очевидно, другие факторы. Подобно огромному большинству жителей Лос-Анджелеса, Том был тем, кто открыто сочувствовал южной стороне в Гражданской Войне. (Он даже бросил свою юридическую практику в 1862, чтобы предложить себя Конфедерации. Он был ранен в Геттисберге).

Эта симпатия к Южанам связывала мятежников и их обвинителей тем же самым способом, который связывает студентов одного и того же колледжа или клуба.

Если хорошие граждане, такие как Том и Кевин и не санкционировали линчевание, то они наверняка разделяли мнение мятежников к китайцам как угроза будущему Калифорнии как родине для пересадки англо-сакских протестантов WASPS.

Со всем этимк фоном первый Суд Столетия в городе Ангелов начался в марте 1872.

Движение линчевания проникло в город настолько глубоко, что один за другим многие присяжные заседатели были дисквалифицированы, потому что они принадлежали к комитету Бдительности.

Контроль над судом осуществлял Роберт Уидни, герой резни, который принимал усилия к спасению китайцев в момент отсутствия полиции. Но Уидни в то время не был даже членом юридической гильдии.

Если это не было достаточной причиной подвергнуть сомнению его правомочий, он должен был дисквалифицировать себя, потому что он самолично засвидетельствовал насилие той ночью. Как он мог выносить суждение, когда он уже знал, кто был виновен?

Первым предстал перед судом Креншов. Бродяга, который бежал из дома в Неваде за год до описываемых событий, «Кучерявый» был 22 летним парнем, но выглядел намного моложе. Он быстро оценил искушения Негритянского Переулка с чувственным энтузиазмом. Его любимым занятием, согласно Лос-Анджелесской газете "Дэйли Ньюс", было свидание с непристойной женщиной, карманниками и головорезами.

В коротком порядке, он был обвинен не за убийство, а за резню.

Как это могло случиться? Свидетели сказали, что Кучерявый снизу стрелял в засевших наверху здания Coronel китайцев.

Суды над следующими девятью ответчиками были объединены. Это опасная тактика, так как присяжные заседатели имеют тенденцию обвинять все в худших действиях немногих. Но Кевин имел туз в его руках.

Семь из этих девяти были осуждены, но, снова, за резню. Уидни вынес приговор о тюремном заключении в пределах от двух до шести лет.

Кевин вывел свой туз позже. Он подал бумагу с Верховный Суд Калифорнии, утверждая, что осуждения были непопровамочными, потому что окружной прокурор совершил фатальную юридическую ошибку.

Суд согласился и осуждения были отклонены.

Ошибка Тома была ошибкой новичка, не имеющего опыта обвинителя. Более того, Том никогда не пытался повторить допрос ответчиков.

Он также не подверг судебному преследованию большинство обвиненных большим жюри. Через некоторое время сами обвинительные акты были затеряны так, чтобы никакие будущие суды не могли быть проведены.

Таким же путем Лос-Анджелес избавился от грязной проблемы связей с широкой публикой.

Местные газеты даже не упоминали линчевание в анализе главных событий года.

В течение пяти лет введение в строй трансконтинентальной железной дороги сделало поездки на Запад быстрыми и безопасными и привлекло много иммигрантов на строительство церквей, любителей книг, завсегдатаев ночных клубов и леди, которые завтракают с провожатыми. Лос-Анджелес стал современным городом и многие мужи, пережившие злые времена, стали богатыми.

Резня, однако, имела один благотворный эффект – она положила конец веревкам в Лос-Анджелесе. Китайцы были последние, кого здесь линчевали.

Историк Нанис убежден, что правда о резне никогда не была сказана и очень трудно доказать, что лучшие граждане были вовлечены в это дело. Экономика города была причиной всего. Экономика пошла на спад с концом Гражданской Войны. Была социальная дислокация, приближались чернокожие. Китайцы были очень успешными. Все эти вещи вызвали негодование.

И сегодня пестрое этническое поселение Лос-Анджелеса оставляет анклавы: Cinco и празники Майи, Мартина Лютера Кинга младшего, дневные марши ипротивостояние друг другу присутствуют в нашем раю.

История могла бы закончиться на там, если бы не было странных событий, которые произошли в следующие годы.

В 1877 в одной из газет появилась заметка о том, что некий Эй Хинг был зарублен на смерть топором наемным убийцей на почве " старой неприязни ".

Силис, один из двух ответчиков, оправданных в случае резни, умер при странных обстоятельствах при преследовании конокрадов в Долине Сан Фернандо. Согласно отчету Гарда, который находился в рейде с Силисом, винтовка выпала из фургона и попала в колесо. Абсурдная случайность, винтовка выстрелила и сразила Силиса в грудь, сказал Гард без следа тени на его лице.

Поскольку никто не был свидетелем инцидента, слова Гарда были взяты как евангелие.

В то же самое время H.M. Митчелл, к тому времени известный как мэр Митчелл, оставив журналистику, пошел охотиться с Городским Поверенным Уильямом Э. Данном в предгорьях около Пасадены. Данн принял своего друга за оленя и случайно подстрелил Митчелла дважды. Даже единственный выстрел маститого охотника кажется мало вероятным. Но два выстрела?

Имеет ли коварный Сэм Юен, негодующий по поводу утраты его золота, приложил ли он руку к этим событиям?

Нанис сомневается, что Юен был столь силен. Но если не Юен, то кто же сводил счет?

Photos